РАБИНОВИЧ, ВАШ ВЫХОД!

Евреи всегда на волне.

В пустыне умудряются получать пищу с неба по индивидуальному заказу.

На Земле Обетованной живут по принципу “всё включено”.

В период Расцвета и Благоденствия, когда весь Израиль – поручители друг за друга, как один человек с одним сердцем, мудрецы народов мира со всего света съезжаются к ним учиться жизни.

Перед уходом в изгнание проводят основательную подготовку, имея пошаговую инструкцию высшего пилотажа, переданную командами Пророков и Зоар. А потому будучи абсолютно уверенными, что по окончанию всего этого карнавала их ожидает счастливый конец, глубоко прячут самое дорогое, что у них есть, секрет “любви к ближнему”, золотой ключик от потайной комнаты отдают на хранение черепахе Тортилле, сами меняют костюмы и декорации для сцен “беспричинной ненависти”, когда каждый сам за себя, и отправляются искать приключений, увлекая за собой все другие народы.

Евреи всегда впереди!

Обладая тонким чутьем, они заранее угадывают куда будет дуть ветер.

Весь мир – театр, вся жизнь – игра?!

Да будет театр!

На сцене второй акт Божественной Комедии – Галут.

Тут вам и феодализм, тут вам и капитализм, между делом разыграли социализм, фашизм, коммунизм.

Евреи как всегда впереди:

Деньги – у евреев, власть – у евреев, наука – евреи, главные антисемиты – и те евреи, современные технологии – у евреев.

Разыгрываются красочные, захватывающие сцены эгоистического протиборства.

Каждый сам за себя.

Никто никому ничего не должен.

Никто никому не уступает.

Выживает сильнейший.

Мой дом – моя крепость, ха–ха.

Главный враг еврея – другой еврей.

Публика в зале неиствует. Действие перенеслось полностью в зал.

Трудно понять где актеры, а где зрители, кто еврей, а кто уже нет, каждый становится главным героем своего спектакля.

Страсти накаляются. Женщины визжат. Игра в самом разгаре. Представление удалось.

Им всем хорошо вместе.

Второй акт подходит к концу.

Публика требует продолжения, публика требует светлого будущего, публика требует золотой ключик, начинает скандировать: «Бу – ра – ти – но! Бу –ра – ти – но!»

На сцену солидно и торжественно в белом костюме от Армани выходит Дуремар в сопровождении шикарных пиявок, приветственно вскинув руки, чарующе улыбаясь, бросает в публику:

– Зачем вам Буратино, друзья? Когда у вас есть я?! У нас праздник.

Зачем вам продолжение? Мы многого уже добились.

Мы дали миру американскую демократию.

Мы дали народам идею–фикс национального величия.

Мы завалили вас дешевыми китайскими вещами.

Мы дали вам иллюзию свободы и мираж равных возможностей.

Мы легализовали марихуану. На очереди кокаин. Вам не надо ни о чем думать.

Зачем вам золотой ключик? Банкет продолжается! Угощаются ВСЕ! Порошок в зал!

Будем пить, нюхать и веселиться, потому что завтра умрем.

Публика разделилась. Скандируют: «Ду – ре – мар! Ду – ре – мар! Бу – ра – ти – но! Бу – ра – ти – но! Да – ешь клю – чик!»

Истерика нарастает. Свет в зале гаснет. Сцена резко освещается прожекторами и рампой.

Раздается голос помощника режиссера:

– Господа артисты, прошу на сцену на поклон.

Актеры поднимаются на сцену, кланяются залу. Публика аплодирует. Долго не отпускает артистов. Аплодисменты переходят в овации. Занавес закрывается, свет на сцене гаснет.

Антракт.

Зрители ринулись в буфет. А там шведский стол.

Стойки ломятся от изобилия.

Тут вам и осетрина, и семга, и рыба красная, суши, салаты из крабов и кальмаров, устрицы на льду, икра красная, икра чёрная, икра заморская, жульены в серебряных чашечках, бараньи ребрышки копченые, буженина, цыплята табака, сациви, таджикский плов, отборные итальянские сыры, шоколад и фрукты…

Шампанское, ананасы, коньяк, виски, водка, лучшие сорта вин со всего мира и коктейли. Отдельные стойки для вегетарианцев и веганов. Разнообразия и обилия словами не описать.

– Интересно, что приготовили нам в третьем акте?

– Какая необычная постановка. И буфет весьма неплох. Ребрышки обязательно попробуйте.

– И сколько режиссерских находок. Передайте – ка мне крабов. Какая глубина постановки.

– Какая игра! Естественность! Так увлекает. Волшебная сказка. Жульеном закусите.

– Я вся дрожу!

– Дорогуша, выпейте еще водочки.

– А я считаю, что Буратино – это лишнее.

– Не скажите, Буратино – это очень даже любопытно.

– Хрюшечка моя, ты уже проглотила пятый эклер. Нам придется снова обновить твой гардероб.

– А Дуремар каков. Настоящий аидыше копф[1]. Я бы ему палец в рот не положил!

– Как ловко он нам всучил анархию под видом западной демократии. Устриц мне не предлагайте. Меня от них пучит.

– Господа, разве же это демократия, когда нами правит кучка прохиндеев?

А я считаю, что нам нужна сильная рука. Нам нужен порядок. Не пора ли нам перейти к коньячку?!

– Осторожно, мадам, вы меня обольете своим кофе–глиссе.

– Коллега, как вы думаете, зачем нужен третий акт, так хорошо было во втором?

– Ну, что вы, что вы, если его вовремя не закончить, это превратится в пир во время чумы.

– Я полностью с вами согласна, на таком градусе эгоизма и пофигизма все должно вот-вот взорваться и лопнуть!

– Мне страшно. Может быть можно снова вернуться?

– Нельзя!

– Но я так хочу!

– Нельзя!

– Пора, пора переходить к третьему акту!

Раздается первый звонок.

В актерской грим-уборной нарастает паника.

– Чёрт побери! Откуда взялся третий акт?

–Что играем в третьем акте?

– Где пьеса?! Что там написано?

Где заведующий?

– Мне плохо.

– Где режиссера? Продюсер? Суфлёр наконец?

– Весь второй акт их никто не видел. Смылись паразиты!

– Может быть кто-нибудь помнит слова?

– Я слышала от бабушки, что там должен быть Мессия на белом осле.

– Рабинович, ты будешь белым ослом.

– А папа моего дедушки, он был известный цадик, говорил, что в книге Зоар написано, что в конце дней все народы стекутся в Иерусалим.

Рабинович:

– Осла играть отказываюсь!

– Да, да, да, бабушка еще говорила, что будет отстроен Третий Храм.

– Кто будет играть Мессию?

– Рабинович пусть играет Мессию.

– А дедушка, когда читал свою книгу, раскачивался и распевал что-то про Израиль, что в последнем акте тот станет светочем для народов.

– Значит так. Никаких белых ослов. Никаких Мессий. Иерусалима нам еще не хватало. Оставьте эти бабушкины сказки. Хватит нам галутных глупостей. На сцене разыграем поиск тайной комнаты, может быть она и взаправду существует, а вдруг повезет.

Рабинович, ты будешь Буратино.

– Да, но, я не совсем…

– Азохен вей, Рабинович, делайте что вам говорят.

– Мадам Роза, вы будете Черепахой Тортиллой.

– Это с моим–то темпераментом!!

– Не найдем текст – нас порвут!

Раздается первый звонок.

В дверях появляется помощник режиссера:

– Господа артисты, на выход! Третий акт начинается.

А в это время за кулисами, за суфлерским пультом маленький лысоватый мужчина с большими оттопыренными ушами собирается выключать суфлерскую аппаратуру. Суфлер Соломон Давидович Рабинович с удивлением обнаруживает на экране ниоткуда взявшийся текст:

ТРЕТИЙ АКТ

Евреи всегда на волне. Заканчивается время Галута. Они после долгих приключений, вдоволь нарезвившись, выходят из изгнания, увлекая за собой все остальные народы, все Человечество.

Изгнание – это не тогда, когда тебя вышвыривают из твоей страны, и ты бесцельно бродишь по всему свету, не находя себе места, и где тебе всегда тычут в лицо, что ты чужой, несмотря на то что тебе так хочется быть своим. Даже смена фамилии не помогает. Уход в изгнание – это как временная потеря сознания.

Выход из изгнания – это когда к тебе возвращается сознание: ты как будто очухиваешься после тяжелой, продолжительной болезни. Очумело оглядываешься вокруг мутным, еще не прояснившимся взглядом, пытаясь понять где ты, кто ты, кто это суетится рядом, и что вообще происходит вокруг. Начинаешь слышать звуки и голоса. Все четче проявляются отдельные картины происходящего. До тебя доносятся будоражащие запахи, во рту ощущается горечь прежних страданий. К тебе возвращается память. Рассеиваются туман, миражи и морока.

Ты ищешь свои руки, ноги. Они на месте.

И постепенно жизненные токи бегут по жилам, неся энергию всему организму.

Организм возвращается к жизни.

Восстанавливается связь Головы и Тела.

Все Тело ноет и требует ответов и решения от Головы.

В Голове смятение.

В головах смятение как в столичном городе Шушан. ПУРИМ. «Люди не знают кто прав и за кем идти…»

Рабинович кричит во весь голос:

– Третьего акта в пьесе не было!

Бросается к файлу с пьесой, торопливо его листает.

Третий акт на месте слово в слово.

Смотрит на титульный лист: «Утверждаю». Подпись: «Главный Режиссер».

Звучит первый звонок.

Из динамиков раздается деловитый голос администратора:

– Рабинович, выводите текст на большой экран. Начинаем Третий акт

Лев Воловик

Лея Туркия

Image by David Mark from Pixabay

[1]  Шоб вы знали – «копф» это на идише – голова. Включая два уха. («Yiddisher Kop. smart person. Literally meaning “Jewish head”, this is used to refer to a smart person». Yiddish Slang Dictionary).